Мы с Робертом встали рано. Специально копили деньги, чтобы в этот день отпраздновать вторую годовщину знакомства. Наряды я приготовила с вечера — постирала все вещи в раковине, а Роберт их отжал (у него руки были сильнее) и развесил сушиться на чугунной спинке кровати. Ради праздника он разрушил собственную инсталляцию, которая представляла собой пару черных футболок, растянутых на продолговатом подрамнике. Снял одну футболку с подрамника, надел на себя. Я продала книгу Фолкнера и на вырученные деньги оплатила номер за неделю, а также купила Роберту шляпу «Борсалино» в «Джей-Джей хэт сентер» на Пятой авеню. Шляпа была фасона «федора» — с мягкими полями. Я смотрела, как Роберт причесывается и по-всякому примеряет шляпу перед зеркалом. Он явно обрадовался. Дурачился, горделиво расхаживая по комнате, коронованный шляпой имени нашей годовщины.
Роберт положил в белый мешок книгу, которую я тогда читала, мой свитер, свои сигареты и бутылку крем-соды. Он не стеснялся ходить с мешком — наоборот, считал, что так больше похож на матроса. Мы сели на поезд линии «Эф» и доехали до конечной.
Мне всегда нравилась дорога до Кони-Айленда. Подумать только, к океану везет обычный поезд метро — волшебство! Я погрузилась в чтение биографии Неистового Коня*, а затем вдруг вернулась в день сегодняшний и взглянула на Роберта. Он был точно персонаж «Брайтонского леденца»** — шляпа 40-х годов, черная сетчатая футболка, мексиканские крестьянские сандалии.
Поезд подъехал к перрону. Я с детским нетерпением вскочила, сунула книгу в мешок. Роберт взял меня за руку.
Я не знала ничего чудеснее, чем Кони-Айленд, чумазый и невинный. Местечко нам под стать: ветхие пассажи, облупленные вывески из былых времен, сахарная вата, куклы-пупсики «Кьюпи» в боа и цилиндрах с блестками. Мы прошлись по балаганам: тогда они находились при последнем издыхании. Шик балаганов поистерся, но они упрямо зазывали посмотреть невиданных уродов: мальчика с ослиной головой, человека-аллигатора и девушку о трех ногах. Роберта завораживал мир цирковых уродов, хотя в последнее время он предпочитал изображать молодых парней в кожаных штанах.
Мы прогулялись по променаду и сфотографировались у старика с древней фотокамерой, снимавшей на фотопластинки. Старик обещал, что карточки будут готовы через час. Мы пошли на дальний конец почти бесконечного пирса, в дощатое кафе, где подавали горячий шоколад и кофе. Стена за спиной кассира была оклеена изображениями Христа, президента Кеннеди и астронавтов. Это было одно из моих самых любимых мест, я часто мечтала устроиться туда работать и поселиться в каком-нибудь из старых доходных домов напротив ресторана «Нэйтанз».
На всем протяжении пирса маленькие мальчики с дедушками ловили крабов. Клали наживку — сырую курятину — в маленькую клетку, опускали клетку на веревке в воду. В 80-х этот пирс был разрушен сильным штормом, но «Нэйтанз» — любимый ресторан Роберта — уцелел. Обычно у нас хватало денег только на один хот-дог и одну порцию кока-колы. Роберт съедал почти всю сосиску, а я — почти всю капусту. Но в тот день у нас хватило денег на две порции всего, чего мы пожелали. Мы пошли поздороваться с океаном, и я спела Роберту «Coney Island Baby» — песню The Excellents. Роберт написал на песке наши имена.
В тот день мы никем не притворялись и не знали никаких забот. Нам повезло, что этот момент запечатлен на фото. Это наш первый настоящий портрет в Нью-Йорке. Мы такие, какими были на самом деле. <...> Поезд «Эф» повез нас в долгий обратный путь. Мы вернулись в свою каморку и разобрали постель, радуясь, что мы вместе.
(Patti Smith. Just Kids)
* Неистовый Конь, или Бешеный Конь (около 1842 – 5 сентября 1877) – североамериканский индеец, военный вождь племени оглала, входившего в союз семи племен лакота. Боролся против федерального правительства США.
** «Брайтонский леденец» – криминальная драма, снятая в 1947 году режиссером Джоном Бултингом по одноименному роману Грэма Грина.
