ГОВОРИТЬ "МЫ": женская группальность
Я пишу комментарий в феминистской группе. Дописываю до середины, перечитываю и стираю полностью, обнаружив, что мои фразы построены очень странно. Рассуждая о женском опыте, о том опыте, которым обладаю сама, я пишу: «Женщины поступают так и так по тем и этим причинам». Говоря о той социализации, которой обладаю сама, я пишу: «Они переживают такие-то события».
Женщины.
Они.
Что мешает мне написать «мы»? Что мешает включить себя в группу, о жизни которой я пишу? Если женщины – «они», то кто тогда я? Я не нахожусь вне системы, я не сторонняя наблюдательница. Я говорю «мы», когда речь идет о коллегах, семье, людях моей ориентации. О женщинах я говорю – «они».
За тем скрипом, с которым мои пальцы выстукивают «мы, женщины» на клавиатуре, я слышу крик об отсутствии женской группальности, о полной и поддерживаемой разобщенности женщин. И разобщает нас, как ни парадоксально, то, что объединяет все другие группы – наша социализация.
Чтобы быть «одной из», надо быть воспитанной как «одна из». Надо знать, что ты – «одна из». Мужчин воспитывают в контексте гордости за принадлежность к этому полу. Национальная гордость выращивается на положительных примерах – «у нас был Пушкин». Военные победы, спортивные достижения – все это прекрасный повод говорить «мы», возможность быть лучше за счет принадлежности к лучшим. При этом я не думаю, что причиной является сама по себе травматичность нашей социализации, необходимость быть «вторым полом», стыдиться своей телесности, заглушать эго. Травма – истребление, завоевание, дискриминация, - нередко становится поводом для объединения. У женщин, черт побери, есть уйма поводов для объединения, для сопричастности, для чувства группового «родства» - наша физиология, наши травмы, наша история.
Что же мешает мне (и многим из нас) писать «мы, женщины»?
1. Общественная и внутренняя мизогиния
Быть женщиной – хуже, чем быть кем-то еще. Быть плаксивой, глупой, одной из тех (а тут это обобщение), кто ничего не создал, чья участь – бытовое и сексуальное обслуживание… и боль. Много унижений и боли. Девочки пустые, думают только о тряпках, я не такая, я люблю комиксы и футбол – какая же я девочка, я свой парень, я…
Даже если мы всеми силами пытаемся не быть маркированными «женскостью», мы остаемся женщинами в глазах социума. Когда мы стараемся быть «лучше, чем женщина», мы все равно «хуже, чем мужчина». Презрение к другим представительницам нашего пола не может нас обезопасить и сделать успешными. Нас научили думать, что женское – вторично и бесполезно. Мужчины спокойно говорят «среди нас, мужиков, много гениев», и тот мужчина, который не создал ничего интересного, гордится собой как неким родственником гения, присваивая себе его достижения на основании пола. Мы обесцениваем собственные достижения, потому что нас, девочек, учили не высовываться. У нас нет ролевых моделей, которые были бы на слуху. В школьных учебниках почти ничего не пишут о женских достижениях. Я училась в двух вузах по программам, связанным с искусством и дизайном. Я почти ничего не слышала о художницах и дизайнерках, хотя их великое множество. Кем мне гордиться? На кого хотеть быть похожей? Художницы преодолевали ограничения, связанные с предрассудками по отношению к их полу – тогда и сейчас. Мужчины не сталкивались с этим, они не могут научить меня женской борьбе. Поэтому так важно распространять информацию о женских достижениях.
2. Репрезентация женщин
Когда мы в принципе не можем идентифицировать себя с «типичной» представительницей группы (визуально, даже иногда телесно), мы остаемся где-то вне этой группы. Наши представления о женщинах, о том, как выглядят «женщины» (в данном случае как раз не представление о себе, а некий культурный, медийный образ, мало связанный с реальностью) прочно связаны с тем, кого нам показывают или кто нам показывает себя, а также с социальным одобрением тех или иных женских образов. Правильный, одобряемый женский образ смотрит на нас с экранов, со страниц журналов и книг – строго определенный. Стройные, длинноволосые, с плавными изгибами, с идеальной кожей, непременно безволосой – такими являются Настоящие Женщины, но такими не являемся настоящие мы. Я знаю, что во многом именно несоответствие этому выдуманному образу стало причиной, по которой я не воспринимала себя как женщину до двадцати трех лет, когда пришла в радикальный феминизм. В моем сознании были Настоящие Женщины и отдельные люди, пожилые, переживающие не лучшие моменты своей жизни, которые были исключены из категории «женщины» . Однажды я с ужасом осознала, что мне даже не приходило в голову «роднить» себя, например, с пожилыми женщинами! В общем, недостаточно полная (вернее, катастрофически однобокая) репрезентация женщин в культуре является серьезным препятствием на пути к появлению женской группальности.
3. Отрицание травматического опыта
Во-первых, блокирование психикой негативных явлений. «Это не со мной, это с теми, другими, там, далеко» или «со мной этого не было». Во-вторых, снова мизогинное «я не такая» - плохие вещи случаются не со мной, а с теми, травмированными, изнасилованными, сломанными женщинами. Мы можем испытывать жалость к «тем женщинам», что не допускать мысли, что это происходит не с «теми», а с «нами», с нами как социальной группой. Это НАС избивают, насилуют, унижают. Возможно, не меня лично, но – нас. То, что происходит с нами уже тысячи лет, настолько глобально, ужасно и повсеместно, что часто не поддается осознанию. Очень тяжело признать, что да – это и со мной было, есть, возможно, могло быть. Ничто и никогда не могло и не сможет меня от этого уберечь. Это страшная мысль, и защищаться от нее – вполне естественно.
4. Навязывание «правильного» способа быть женщиной
«С детства я не любила играть в куклы и носить платья, я не девочка». Когда мы не соответствуем тому или иному образу «правильной девочки», мы начинаем сомневаться в своей принадлежности, и, часто, когда соответствие агрессивно навязывается, вплоть до причинения боли – яростно отрицаем эту принадлежность. Я помню, как на претензии «ты же женщина, ты должна следить за руками!» кричала в истерике: «Я не женщина!». Мне было очень больно, и проще было хотя бы вслух отказаться от самой принадлежности группе, чем выдерживать гнет калечащих психику и тело требований. Я могу быть женщиной и при этом грызть ногти. Нет никакого правильного способа быть женщиной. Есть безусловное право на свой образ жизни, свои практики, свои вкусы и интересы.
Эти пункты взаимосвязаны, ведь отсутствие женской группальности – часть системной проблемы. «Системная проблема» - тоже звучит весьма отвлеченно, как будто мы говорим об объекте исследования, но наши права – это не бактерии под микроскопом, которых мы можем заинтересованно рассматривать, а потом забыть о них за обедом. «Права женщин» - это наша жизнь. Патриархат не кончается, когда мы о нем не думаем. Угнетение женщин не кончается, когда кто-то из нас получает высшее образование, побеждает на выборах или строит гармоничные отношения с партнер_кой. «Меня никто не угнетает» -прекрасно, что вам не пришлось пережить изнасилования, но ежедневно вы видите, слышите, узнаете о том, что одна из нас, такая же, как вы, испытала боль, унижения, ограничения только потому, что женщина, одну из нас раздели для рекламного стенда, сравнив с куском мяса на белой ресторанной тарелке, одну из нас вовлекли в проституцию, одна из нас умерла от анорексии, одна из нас…
Нет, разумеется, не одна из нас, а тысячи.
Тысячи нас.
Что мы можем со всем этим сделать?
Эти рекомендации очень кратки и при этом сложны, но нам необходимо встать, взяться за руки и наконец-то творить… не светлое будущее - свое настоящее.
Увидеть общее. Помогать друг другу – даже если эта помощь кажется незначительной. Прислушиваться. Обсуждать опыт. Уважать и рефлексировать различия. Стараться расширить представления о нас, женщинах, создавать произведения искусства, представляющие нас реальных, нас возможных, фотографировать, писать, говорить. Быть собой.
Говорить «мы».
Софья Егорова специально для Body Positive ♥ Бодипозитив